Обычный, так похожий на наш, мир. Тихий и спокойный, в котором жители любят и ненавидят, ссорятся и мирятся, живут своей, обычной, а, порой, и не совсем обычной жизнью. Мир, в котором изначально существовало волшебство, где рядом с людьми, мирно проживали эльфы. А где-то, в Дальних горах, по рассказам стариков, обитал даже клан оборотней, но, поскольку подтверждения этому не было, оборотни считались тут сказкой. И не стоило-бы даже заговаривать о таком привычном и спокойном мире, если-бы не...
«Никогда не доверяй колдуну, если за него не берется отвечать один из орденов Семицветья.» Такая мысль звучит на Аэтанне с тех пор, как один колдун-самоучка, пойдя против всех известных канонов магии, состряпал свое заклятие. Заклятие, погубившее его самого, ибо не было у него сил удержать такую магическую мощь, что он вызвал. И никто не пожалел-бы о нем, ибо был тот колдун угрюм и нелюдим, не имел родни или друзей и даже с соседями не желал общаться, полностью уйдя в какой-то свой поиск, да вот только заклятие его, вырвавшись на волю, за одну ночь изменило весь мир. Поначалу, никто этого не заметил, даже Семицветье пропустило тот магический всплеск, но с той ночи на Аэтанне появилась новая раса. Вампиры. У некоторых людей и эльфов появилась необходимость кровавого причастия.
Все маги семи орденов, создавших на Аэтанне «Радугу Семицветья», пытались разгадать смысл и сплетение заклятия, ударившего по миру, но ничего не получалось. Отчасти, потому, что маг сплел несовместимое в одно, отчасти, потому, что ордена Семицветья всегда соперничали друг с другом и сейчас, также, не могли договориться.
Тем временем, то тут, то там, объявлялись новые и новые вампиры. То эльф, то человек, вдруг понимали, что им жизненно необходим глоток крови. Живой человеческой крови. Вампиров все дружно ненавидели. Сначала казалось, что справиться с ними не так уж трудно, стоит лишь вычислить всех и уничтожить. Оказалось, что все не так-то просто, ибо в семьях, казалось-бы не затронутых Изменением, начали рождаться Измененные дети. И выявить их изменение можно было лишь в возрасте семи лет, именно тогда впервые проявлялась Жажда.
Поначалу, вампиры, которые и сами не рады были Изменению, были мирными и старались не причинять бед, но потом, когда на них началась самая настоящая охота, они перестали считаться с окружающими, а также, в Носфеу, образовался отдельный Конклав, в котором скрывались Измененные. Несколько позже обнаружилось, что укус вампира изменяет укушенного. Люди и эльфы, от укуса, становились вампирами, хотя и гораздо более слабыми, чем Измененные заклятием. Ночные прогулки стали опасны для обычных, не измененных жителей Аэтанны.
Вампиры назвали свой конклав Закатным, а себя называли детьми Заката, ибо, в течение дня, полностью походя на обычных жителей мира, с наступлением заката они старались скрыться, ибо закат был временем их изменения. Помимо охоты на Измененных, все ордена Семицветья объявили войну свободным магам, не пожелавшим принять власть одного из них. В свою очередь, вольные маги образовали свой орден, успешно защищавшийся от остальных. Всебесцветный орден, талисманом которого был выбран горный хрусталь, украсивший навершия посохов глав ордена и перстни и кулоны младших магов. Так на Аэтанне появился восьмой магический орден, занимавшийся своими тайными изысканиями и не подчинявшийся никому. Все ордена постоянно искали тех, в ком были хоть малейшие проявления магии, заманивая, а то и силой увлекая в свои ряды.
Нашлись на Аэтанне и те, кто не считал нужным бороться с вампирами, рассудив, что те не виновны в своем изменении и, как все жители мира, имеют право на существование. Кто-то просто предлагал образовать некую резервацию, где и поселить всех вампиров, которых удастся обнаружить, а кое-кто и вовсе считал, что вампиров просто надо оставить в покое, аргументируя свое мнение тем, что пока вампиров не начали уничтожать, вреда от них никакого не было. Сочувствующие нашлись в каждой расе. Далеко не все на Аэтанне горят жаждой войны, неизбежной, если продолжатся убийства вампиров и свободных магов.
Мир на грани войны...